СССР. Зловещие тайны великой эпохи - Страница 40

Во Франкфурте Зорге снова встречается с Герлахом. Для старого профессора развод оказался просто незначительным эпизодом, который никак не повлиял на его дружбу с Зорге и с… Кристиной. Профессор Пауль Клюк рассказывал, что Рихард и Кристина остановились в «меблированной хижине», в старой комнате кучера, расположенной над пустующей конюшней в одной городской аристократической усадьбе. Один их друг, художник, разрисовал стены комнаты в веселые цвета. Их дом стал центром притяжения местной прогрессивной интеллигенции. У них часто собирались художники, музыканты, актеры. Обычно эти собрания, шумные и веселые, проходили субботними вечерами и заканчивались на рассвете.

В институте Зорге пишет и публикует работу «Накопление капитала и Роза Люксембург». Медленно и уверенно Рихард Зорге поднимается по лестнице, которая ведет его к профессиональной партийной деятельности. Когда? Где? Он еще не знал. Он ждал. Он работал для этого.

Ветераны коммунистического движения — когда их удавалось вызвать на откровенность — с ностальгией вспоминали те времена, начало 20-х. Впервые в истории теория переплелась с реальностью. Все, что родил человеческий ум; все, что было написано на бумаге Фурье, Прудоном, Марксом, Энгельсом; все, о чем люди до этого только мечтали, — уже начало осуществляться. Одна из самых больших стран мира доказала, что можно победить капитал и не только выжить, но и жить! Все казалось прекрасным, воодушевляющим. Трудности придут позднее — когда разгорится борьба в советском руководстве.

В 1922 году коммерсант, разбогатевший на торговле зерном с Латинской Америкой, Херман Вейл, «один из самых богатых евреев во Франкфурте», совращенный новыми политическими идеями, основал Общество социальных исследований. Среди членов-основателей этого общества — профессор Герлах и доктор Зорге. Понятно, какого рода деятельностью занималось это общество. Вокруг него образовался кружок прогрессивных интеллигентов. Там были немец Альфонс Пакет, «старый журналист и писатель-квакер», американец Джон Рид, англичане Артур Рэнсом и Филипп Прайс. Они часами рассуждали об Октябрьской революции. Один из участников этого «общества чистых идей» вспоминал, насколько «новое лицо России воспламеняло ищущие умы». К «политикам» присоединились журналисты, литературные критики, писатели и художники-импрессионисты: «местная интеллигенция того революционного послевоенного слоя — интеллигенция либерально-коммунистического толка, — которая еще не подчинялась партийной дисциплине».

А затем настал момент, когда судьба Рихарда Зорге повернулась, приняв форму сурового директора Института Маркса — Энгельса — Ленина в Москве Д. Рязанова. Официально он приехал в Германию для поиска оригинальных документов, касающихся истории марксизма. Рязанов встретился с Зорге, чтобы поговорить с ним о дяде, секретаре 1-го Интернационала. Но он не скрывал своего глубокого интереса к самому Зорге. Уезжая в Россию, он пригласил его поработать в Москве, в Институте Маркса — Энгельса — Ленина, над новым популярным изданием Маркса. Вероятно, Зорге склонялся принять это предложение, так как начал консультироваться с руководством партии в Берлине. Но там ему не разрешили покинуть Германию. Его час еще не пробил. Но Рязанов его не забыл. В Москве он расхваливал способного молодого немца, прочил ему великое будущее, убеждал, что ему надо помочь. Его имя? Рихард Зорге.

В апреле 1924 года во Франкфурте-на-Майне состоялся IX съезд КПГ. Он проходил полуподпольно. С ноября прошлого года правительство Веймарской республики объявило коммунистическую партию вне закона: надо сказать, что та, по приказу Москвы, попыталась раздуть в Германии — начиная с Саксонии — вооруженный мятеж, который оказался плохо подготовленным и закончился сокрушительным поражением. Официально решение запретить коммунистическую партию было вскоре отменено, но немецкие коммунистические лидеры знали суровый нрав германской полиции и опасались репрессий, которые могли начаться в любой момент.

Съезд проходил в жестоких спорах. Немецкие коммунисты пришли к нему в состоянии, далеком от единства. Ответственность за провал прошлогоднего восстания и понесенные жертвы многие с горечью связывали с приказом Москвы, и они были правы. Москва это знала. Мощная делегация «братской партии» была прислана из России во Франкфурт: речь шла о спасении лица Коминтерна в Германии и особенно поддержании его до тех пор непререкаемого авторитета. Делегацию возглавлял Дмитрий Захарович Мануильский, большевик из «старой гвардии». В нее входили также Соломон Лозовский, представлявший Международный красный профсоюз (Профинтерн), и три члена ЦК ВКП(б).

Зорге поручили разместить и охранять советскую делегацию: по крайней мере два или три ее члена поселились у него дома, в «меблированной хижине».

В это время Зорге был не самым важным коммунистом, чтобы прямо участвовать в дискуссиях на съезде. Ясно только одно: его личность, если можно так сказать, его шарм привлек внимание Мануильского и других членов русской делегации. Определенно известно, что после окончания съезда Зорге было предложено «приехать поработать в штаб-квартире Коминтерна в Москве». Международному коммунистическому движению нужны были такие люди, как Зорге.

Зорге стоял на пороге решающего поворота в своей судьбе. Согласиться? Ему скоро тридцать. Если он примет предложение, ему придется отказаться навсегда от личной независимости, от всяких личных амбиций. И это означает то же самое, что, например, вступить в масонскую ложу. Но орден, в который звали Зорге, не признавал Бога. Для его членов был только один бог, один хозяин — пролетариат. Для революционера типа Зорге все, что родилось в России, было порождением нового мира, к которому он стремился всей душой. Наверное, он недолго колебался. В своей автобиографии он напишет: «Предложение, сделанное мне делегацией Коминтерна, было одобрено руководителями партии, и я в конце 1924 года выехал в Москву. К работе приступил в январе 1925 года. В то же время Пятницкий оформил мой перевод из Коммунистической партии Германии в коммунистическую партию (большевиков) СССР».